Москва верит.

Москва могла бы стать кузницей писателей. Честное слово, тут так сильно закаляются, заостряются,затачиваются мысли, что единственным спасением, остается лишь как в дартсе , кидать их на бумагу.

И возможно, большинство из населения, с удовольствием сидела бы в кофейнях, пропуская, вторую, третью чашечку, затягиваясь сигаретой после скучного трудового дня, набивая какую нибудь жизненную историю в свой шумный ноутбук. Но людей лишили и этого шанса, строга запретив курить в общественных местах.

От этого злые москвичи бегут , куря на ходу, быстрее, пока не отмерзли руки и задевая горящими сигаретами , бегущих им на встречу. Тем самым,лишая нас парочки мировых бестселлеров...

Меня не было тут всего лишь 10 дней, но я будто бы вернулась после многих лет странствий. Всё вроде бы тоже самое и все движения в доме и в городе абсолютно механические. Иногда  я думаю, что если оторвать мои ноги от туловища и пустить их по назначенному адресу в этом городе, они дойдут туда абсолютно без проблемно. На автомате. Всё тоже самое, но по другому.

Никакой осознанности тут быть не может, да и не должно. Ибо, переходя, с кольцевой на оранжевую, я вдруг включилась. Замедлила шаг и попыталась приподнять голову. Попыталась понять куда я иду, осознать. На оранжевой я за толкалась в вагон, понимая, что ты заталкиваешься , делать это гораздо труднее., чем делать это механически. Запихав себя и еще десяток пассажиров, двери за нами громко столкнулись.

       Вместе со мной и другими людьми с нами в вагоне ехал уверенный и острый запах пота. Я стала вглядываться в глаза окружающий, процедура довольно сложная ,так как, встретиться взглядом с опущенными головами дело не легкое.

Я очень гневалась на Москву последние пару лет, мне не нравились ее недовольные лица,холод, серость, темп. Мне чуялось , что меня предал самый родной человек на земле. Я так верила ему, любила все капризы и с чувством благодарности вдыхала утренний смог с садового кольца, а он взял  и предал меня.

Но сегодня, качаясь в вагоне где-то между рижской и алексеевской, я вдруг поняла, что Москва никого не предает. Никогда не предает, точно так же , как никому ничего не обещает.

Москва просто наблюдает. Ничем не жертвуя, ничего не ожидая. Она просто есть, она просто принимает тебя, дает в руки карту, иногда расставляет барьеры, но по большому счету, просто наблюдает, то, как ты используешь все ее возможности.

Напротив меня сидела грузная женщина, глаза выдавали ее вполне молодой возраст, а все что вокруг глаз ,уставшую, старость. Кольцо на безыменном пальце вот- вот перекроет все кровообращение в ее пухлых пальцах, из пакета стоящего у ног торчит молоко «домик в деревне» и докторская колбаса.

Мне вдруг почему то захотелось, на минуту представить в какой квартире она живет, как заходит, стягивает сапоги с оттекших ног, с одышкой переодевается. Режет себе и мужу бутербродов с толстым слоем докторской колбасы и  они сидят на диване,смотрят Вечернего Урганата очевидно, или что еще…

И почему то, я решила, что она вполне счастливая женщина. Несмотря на то,,на первый взгляд она казалась абсолютно  раздавленной. 

Странно, то, что мы так быстро готовы делать две вещи:  осуждать и жалеть.

Пьяных в метро мы ненавидим, трезвых жалеем.

А вдруг , всё просто так как должно быть? Вдруг , то что, непривычно нашему глазу, вполне ложится на чужой? И что если наше понятия счастья не сходящиеся с чужим, еще не значит несчастье …?